Кипит и пенится под огромным стеклянным колпаком холодная темно-голубая глубь. Из таинственного чрева недр вытекает могучий нарзанный поток, скованный у земной поверхности гранитом и бетоном. Это место злобного Тха.

На высоких белоснежных, как девичья грудь, вершинах Эльбруса обитал жестокий бог Тха. Никто из рождённых на земле не смел туда подняться, ибо боги мстительны и беспощадны. Но вот один дерзкий и бесстрашный богатырь осмелился проникнуть па вершину, чтобы свергнуть злобного Тха и овладеть его тайнами. Одолел он и алмазные ледники, и крутые обрывы, покорил глубоко врезавшиеся в небо высоты, но победить властного Тха одинокий храбрец не смог.

  Пылая ненавистью, Тха жестоко наказал смельчака. На одной из вершин он приковал богатыря крепкими цепями к скале. На его грудь посадил огромного черного коршуна, чтобы тот днем и ночью терзал храбреца.

  Шли бесконечные века, поседел могучий богатырь, постарел в неимоверных муках. Но в очах его, как ночной костер, не угасала вера в грядущее освобождение.

  «Растут ли на земле камыши и родятся ли ягнята?» – с тоской спрашивал он время от времени своего тюремщика – бога Тха.

  «Растут и родятся», – отвечал ему Тха.

  Тогда с бешеной силой старался порвать богатырь свои цепи, ибо знал он, что освобождение возможно, пока внизу, на земле, не перестала кипеть жизнь. Напрягая все силы, потрясал узник своими оковами. Звон цепей рождал гром и молнии в горах, и тяжелое дыхание пленника неслось по горным склонам и ущельям. Сокрушительным ураганом его стоны отдавались подземным гулом, вызывая обвалы и оползни.

  Не порвав цепей, в отчаянии, вновь он спрашивал злодея Тха:

  «Растут ли на земле камыши и родятся ли ягнята?»

  «Растут и родятся», - злорадно повторял Тха.

  Тогда слезы полились из очей пленного богатыря. Внизу, под Эльбрусом, в долинах и ущельях рек выбиваются эти слезы чудодейственными источниками. И люди их назвали Нарт-Зан, что значит «слезы богатыря». Изливаются источники и в Долине Нарзанов, и в долине реки Малки, и в ущелье Березовки, и Эшкакона, и в Кисловодске на берегу Ольховки.